В который раз убеждаешься в том, что в нашей жизни все не случайно. В феврале нынешнего года было намерение добраться до деревни Никитинки. Есть такая небольшая деревенька километрах в двух от одноименной станции. Раньше она входила в состав Печатниковского сельского поселения, после объединения — в Тупиковское. Как раз в феврале свой большой девяностолетний юбилей отмечал славный никитинский житель Егор Парфенович Иванов. Тогда поездка не состоялась. Смирившись с тем, что так и не удалось познакомиться с ветераном, даже мысли о посещении пришлось отложить — до лучших времен. Но, как говорится: человек предполагает, а Бог располагает. А социальные сети подкидывают идеи. Так вышло и в нашем случае.
Жительница сопредельного государства Антонина в интернете поделилась своей историей. С деревней Никитинкой у неё связаны самые трогательные воспоминания. А иначе и быть не может, ведь в раннем детстве окружающий мир воспринимается иначе, особенно, когда рядом любимые дедушка и бабушка. Они ушли из жизни, а доброта, теплота, от них исходившие, до сих пор согревают и поддерживают. История Антонины до глубины души тронула семейную пару из Десногорска Алену и Сергея, однажды отложивших все свои дела и отправившихся в Никитинку. В первый раз — в августе, и совсем недавно, в октябре — повторив свое путешествие.
История первая.
От Холмов до самых до окраин
До деревни Никитинки вообще-то есть проселочная дорога, но на легковом автотранспорте проехать без риска застрять можно лишь летом, да и то, когда не идут дожди. Поэтому надежней всего — идти пешком, от станции Никитинка. Так и делаем. В провожатых у нас — Любовь Александровна Лиханова, много лет проработавшая сельским фельдшером, да к тому же она местная, никитинская, так что ей знакомы все здешние стежки-дорожки.
Шестьдесят с лишним лет назад в Холм-Жирковском районе было создано три огромных по территории совхоза — «Батуринский», «Березовский» и «Канютинский». Местом центральной усадьбы последнего и стала деревня Никитинка. Чем определялся этот выбор, сказать трудно. Ведь название прямо указывало на Канютино. Одноименная деревня, вместе с соседней — с замысловатым названием — Холмы, тоже стала совхозной. Логичней было бы «столицей» совхоза сделать Печатники, где к тому времени успешно работала МТС, были средняя школа, больница, небольшой сырзавод.
Возможно, определяющим фактором стало центральное положение Никитинки, этой не самой большой тогда деревни, близость к железнодорожной станции. Директором созданного хозяйства стал фронтовик, за плечами которого уже был опыт руководства крупным совхозом — Иван Константинович Никеенков. Он же — дедушка Антонины. Семья Никеенковых поселилась в Никитинке, так и оставшись здесь до кончины Ивана Константиновича, а затем и Нины Ивановны. Супруги упокоились на кладбище станции Никитинка. Быть центральной усадьбой совхоза Никитинке было отмерено с десяток лет. Никеенкова сменил Василий Андреевич Смирнов, переведший центр в Печатники.
Дорога, не тропинка, петляет. Сыровато, но пройти можно. Местную речушку облюбовали бобры, понастроили плотин, подтопив и без того болотистую местность. В деревне — три школьника, учатся они на станции, поэтому стежка превратилась в дорожку, которую выкашивают. Как раз в это время школьники Ксюша с Борисом возвращались с занятий домой, проделав часть пути вместе с нами.
От плотной деревенской застройки мало что осталось — с десяток жилых домов. Совсем рядом проходит газопровод — до крайнего ( где считать этот край?) дома рукой подать. Жители просили подвести газ хотя бы к этому дому, но обращение не нашло отклика. Здесь давно нет магазина, клуба, библиотеки. Из всех благ — автолавка по вторникам, если, конечно, она доберется по бездорожью. Последний раз продукты и товары первой необходимости привезли продавцы райповского магазина со станции.
Само здание деревенского магазина еще существует, расположившись, словно оплот былой жизни, в самом центре деревни. Примечательно — деревенская улица носит название Центральная. Люба рассказывает, что в далекие уже времена существовало негласное разделение молодежи — на центральных и домян. «Домянская» часть состояла преимущественно из жителей, живших в домах, построенных совхозом. Их называли почему-то бараками, хотя были они почти все двухквартирными, редко — на четыре семьи, но воспринимались как временное жилье. Так оно и вышло. Мы прошлись по бывшим пепелищам, которые скорей угадываются по разросшимся деревьям, прудам, которые превратились в обычные деревенские сажалки. Разросшиеся ели в отдалении могли, наверное, о многом порассказать, если бы умели понимать их язык. Центральной же части деревни повезло больше. Может, потому, что здесь жилые дома преимущественно строили сами жители. К «своему» человек «прикипает» что ли.
Удивление, переходящее в радость, — возле магазина паслась коровка — «последний могиканин». От этой простой картинки: скошенный луг, пруд, березки с елями, крик гусей — пахнуло подзабытым детством, простотой, милыми сердцу деревенскими заботами.
В нынешнем деревенском пейзаже трудно увидеть черты былой центральной усадьбы совхоза. Памятник не вернувшимся с Великой Отечественной войны односельчанам и жителям окрестных деревень, очевидно, был воздвигнут в конце 60-х годов прошлого года. Даже сейчас, когда от него остался лишь каркас, можно заметить, что это место было ухоженным и значимым для деревни — величественные деревья, гвоздичка вопреки всему стойко пробивается сквозь опавшую листву. Когда она цветет, место это становится похожим на цветной ковер.
Как рассказал мне Евгений Григорьевич Кремнев, работавший парторгом совхоза «Канютинский», а затем главой Печатниковского сельского совета, со временем памятник не вернувшимся с войны стал ветшать. Фамилии на плитах стали «исчезать». Первым тревогу забил учитель Никитинской основной школы Михаил Николаевич Иванов. Он сохранил фамилии воинов, переписав их. Было решено перенести памятный знак в Печатники — новый центр совхоза и сельского совета.
Так в сопровождении Ксении и Бориса мы и доходим до ухоженного дома Егора Парфеновича Иванова.
История вторая.
Егор «Парфеныч»
Есть люди, общение с которыми приносит радость. Не важно, сколько им лет, у них внутри словно горит огонек любви к окружающему миру и не дает им опускать руки при любых обстоятельствах.
Доброжелательные, открытые, но при этом крепко стоящие на ногах.
Когда идешь на встречу с очень пожилым человеком, не знаешь, что тебя ждет. Бывают и разочарования, чего уж там, и досада, чаще на самого себя. К счастью, все это компенсируется общением с людьми неординарными. Такими, как Егор Парфенович Иванов.
Глядя на его аккуратный приусадебный участок, справные хозяйственные постройки, трактор «на ходу», уже представляешь, какой будет разговор. Моложавый, подтянутый, Иванов после всех приветствий и наших неловких объяснений причины визита рассудительно заметил:
— Что ж, можно и побеседовать.
И добавил:
— Вчера Глава наш приходил, поздравлял с Днем пожилого человека. Хороший мужик, он к нам в деревню наведывается. Расспросит обо всем, интересуется, как мы тут живем. Люблю с ним поговорить.
Любови Александровне Егор Парфенович приходится родным дядькой по матери. На правах близкого человека она хлопочет о чае, зорко следит, чтобы дядюшка не разволновался сверх меры: «Давление может подскочить».
Беседовать с Ивановым одно удовольствие: память отменная, о чем ни спросишь, расскажет подробно, образно.
Родился он в недальней от Никитинки деревне Кузнецово. Обычная крестьянская семья: мать с отцом да трое ребятишек. В 1937 году отца репрессировало, за что и до сих пор представления нет. Предупреждали добрые люди, мол, разнарядка пришла, столько-то мужиков нужно арестовать, план выполнить. Пережди где-нибудь, а потом возвращайся. Отец вроде бы и собрался к родственникам, да решил дровами семью прежде обеспечить. Так его с топором и арестовали. Тройка вынесла приговор — пять лет лагерей за контрреволюцию. Домой он больше не вернулся. Отбыл срок, завербовался в «чужие» края, где и остался навеки. Сын его не осуждает, обиды не держит: жизнь есть жизнь. Они встречались, переписывались.
Война стала еще одним испытанием на прочность. Хотя и не всегда в деревне жили фашисты, бывали наездами, но напряжение чувствовалось во всем. И до сих пор вспоминает Егор Парфенович эпизод, когда немцы уже приготовились к тому, чтобы зажечь деревенские дома, но пришло неожиданное спасение от немецкого офицера — чина, как выразился ветеран, который за что-то отчитал своих соплеменников.
После освобождения района — учеба в Тренитовской школе, работа в колхозе. Все вроде бы как у всех. Но у паренька была тяга к технике, которая и привела его в Печатниковскую МТС. Там его старания оценили, направили на курсы трактористов, а затем и комбайнеров. Работал парень от души. Руководил комсомольской бригадой.
— Мои одногодки уже в армии служат, а меня не отпускают. Я и так и эдак, прошусь, стыдно ведь, а начальство ни в какую, мол, работать надо. Я к военкому. Он мне и помог. Перед праздником седьмого ноября начальство мтсовское куда-то уехало. А меня в армию призвали, я обрадовался. Мне 22 года уже исполнилось.
Год Иванову пришлось в учебке осваивать танки. И здесь он стал примером для сослуживцев. Предлагали ему остаться и обучать новобранцев искусству вождения танков. Но он ответил твердым отказом, несмотря на все уговоры командиров. Еще два года дослуживал механиком-водителем самоходной установки СУ-100.
— Вернулся домой. У нас уже шли разговоры, что будет образовываться совхоз, и центр будет в деревне Никитинке. Приехал новый директор — Иван Константинович Никеенков. Он и предложил мне — иди ко мне водителем. Так я трех директоров — Ивана Константиновича, Василия Андреевича, Анатолия Петровича — и отвозил. Первого директора вспоминаю с большой теплотой. Справедливый человек был. А вот с районной властью не всегда ладил. Не заладилось у него с первым секретарем райкома партии Иванцовым. После совхоза он долго работал председателем Никитинского сельского Совета.
Но как признается Егор Парфенович, иногда его начинала тяготить «езда с начальством», тогда он просился на «настоящую» работу. Особенно любил он работать на комбайне.
В жены он выбрал для себя девушку работящую и красивую. С Верой Акимовной они решили на семейном совете тоже переехать в Никитинку, построили здесь дом. В нем и родились дети, которые живут сейчас на Псковщине, но отца не забывают, навещают постоянно. Дочка Тамара провела в этом непростом году с отцом целых семь месяцев.
— Надо же ей и с семьей побыть. А сын у меня руководит крупным хозяйством. Хотелось мне, чтобы обосновался он на Смоленщине. Во многих хозяйствах нашей области пришлось мне побывать. Особенно нравилось мне, как шли дела в Починковском районе. Я сыну советовал, но он избрал свой путь. Окончил институт в Великих Луках. Он мужик основательный, уже 24 года успешно справляется с хозяйством, оно у него крупное и крепкое. Раньше имело коневодческое направление. Да и сейчас там лошади есть. Жду детей в ноябре. У меня, кстати, и племянники хорошие.
Егор Парфенович со всеми хозяйственно-бытовыми делами справляется сам. От социального работника он отказывается, хотя у его ближайших соседок — двух Екатерин — он имеется. Даже тракторок у него в полной «боевой готовности», садись и поезжай. Хозяйственные постройки в надлежащем порядке, подправлены, нигде ничего не валяется, все прибрано.
Иванова как-то язык не поворачивается стариком назвать. Сам он объясняет, что за всю свою большую жизнь не выкурил ни одной сигареты и не пил спиртное, матом тоже не ругался. А Люба Лиханова добавляет про правильное питание. Егор Парфенович не привык «кусочничать», многие пожилые люди попьют чайку, съедят какой-никакой бутербродик, и так изо дня в день, он же готовит для себя полноценный обед, обязательно варит суп, чаще в русской печи.
В хозяйстве у него курочки да кошка Машка, которая сопровождает его повсюду. Даже если он отправляется на прогулку.
— У меня свой маршрут. Ставлю себе цель — дойти до елок. И иду.
Егор Парфенович уже много лет выписывает районную газету. Читает до сих пор без очков. Сегодня в роли почтальона — соседский мальчик Борис. По всей видимости, они большие друзья, ветеран с теплотой отзывается о мальчишке, может быть, он напоминает его самого в детстве: у мальчишки есть тяга к технике.
За весь наш долгий разговор Иванов ни о ком не сказал плохого слова, не пожаловался на жизнь. Это тоже характер. Как кремень. Дай Бог ему здоровья.
Галина ЦВЕТКОВА
