Юлия Морозова — недавняя выпускница Холмовской средней школы, талантливая, неординарная девушка. Пишет стихи. Причем не идет проторенным путем, а ищет свой. Это всегда трудно — быть не таким, как все. Удачи! Недавно стихи девушки были опубликованы в двух изданиях, одно из которых — знаменитый смоленский альманах «Под часами». Поздравляем. Пожелание лишь одно — не останавливаться.
Вот что Юля рассказала о себе.
— Писать стихи я начала ещё с начальной школы. Мне очень повезло с первой учительницей, Татьяной Михайловной Тихомировой: она заметила моё рвение в литературу, продвигала на конкурсы. И вот, я помню, как мы с мамой (Светлана Морозова) написали стихотворение про Холм-Жирковский («Красив наш посёлок зимой, /Деревья усыпаны снегом. / Такой затаённый, родной, / Как будто укрыт белым пледом…»).
После, в средних и старших классах мной занимались замечательные учителя литературы: Ирина Валентиновна Устюгова и Любовь Александровна Сазонова. Это были не целенаправленные занятия по стихосложению, а передача мне духовного опыта, наставничество, то же продвижение на конкурсы, олимпиады.
Я счастлива, что мне повстречались такие учителя. Наверное, благодаря им я оказалась на филфаке СмолГУ, где присоединилась к ЛИТО «Персона» (студия выпускников, студентов и профессоров нашего факультета, она открыта для всех желающих).
Так получилось, что 2020 год (несмотря на все его трудности) стал для меня максимально продуктивным, насыщенным. Мы выпустили студийный альманах, также, благодаря одной из наших участниц студии Насте Трифоновой, я опубликовалась в альманахе смоленских авторов. Всё это для меня большое событие. Думаю, таковым оно стало и для моих школьных и университетских учителей.
Когда на литературе изучают биографию писателя, тему урока обычно обозначают так: «Жизнь и творчество». Я не отделяю одно от другого: они взаимопроникающие. Поэтому, наверное, как и в жизни, в творчестве для меня главное — честность.
Говорить о творческих планах, наверное, слишком пафосно. Буду дальше писать. Через пару лет у студии юбилей — ей будет 30 лет. Хочу привезти её в нашу школу с мастер-классом. На первом курсе я вела для холмовских школьников поэтический кружок. Очень хочется, чтобы они и всё наше подрастающее поколение знали: нет ничего невозможного. Бояться мечтать не нужно.
Подборка из двух альманахов:
* * *
Родила мама дочку-автора.
Не консультанта,
Не повара,
Не маникюршу —
Никуда не годится.
Пишет непонятным
велИбра.
Кто такое вообще
читает?
Зачем такое вообще
пишут?
Без вымысла, рифмы,
смысла —
Какая-то патология.
Была ж нормальным
ребёнком,
Хорошей девкой.
Понабралась на своём
филфаке.
Мы из тебя эту дурь
выбьем.
* * *
Ты идёшь в музыкалку,
прижимая в пакете ноты
к грудной клетке.
В голове всё играют фуги
и правила полутонов,
зазубренные,
не до конца понятые,
твердишь
биографии Моцарта,
Глинки,
истории создания опер.
Прислушиваешься к снегу:
хрустит под ботинками,
как мелодия октавы для
левой руки баяна.
* * *
Солнце светило весь день,
а теперь садится.
Я смотрю на него
сквозь яблони
через солнечные очки.
Нас пятеро в машине,
она герметична.
Мы одновременно
статичны, подвижны
и герметичны.
Пахнет папой.
Мой сосед слева
старательно убирает руку,
не касаясь моей кожи.
Двадцатое августа
Следы, что оставили
мы за тебя,
ты летишь над землёю.
Ты всем говорила спасибо.
Ты не слышишь,
сегодня
тебе отвечают:
«До свидания, Марина».
Последний твой август,
через девять дней
ореховый спас,
но ты не пойдёшь в церковь
под святую воду.
А когда ты мне снишься,
я верю, что мы под твоею
рукой:
твой класс —
восемнадцать
восемнадцатилетних,
Ванюшка и Даша.
И я не знаю, куда
исчезают еловые веточки,
наверное, их
заметает время.
Но каждый раз, когда вижу
длинное платье из хлопка,
я думаю, что тебе бы оно
понравилось.
* * *
Рай похож на нашу окружную
С бесконечным полем
и туманом,
Нашей остановкой
поцелуев,
Серой трёхэтажкой.
Вы снимали
Там квартиру с мамой.
Мы с тобою
Пили нескафе из белых
кружек,
Слушали волнистых
попугаев
Позапрошлым маем.
Ты до дома
Провожал меня и на
прощание
Целовал в макушку,
и шептал мне
Полное простое
предложение.
