Жительница Владимирского Тупика Анна Петровна Шелепнева недавно встретила свой 95-й день рождения – в добром здравии, в кругу родных.
За этими годами — большая жизнь, в которой были и радости, и горести, и вера, и надежда, и работа, работа, работа. Такой жизнью жило почти все ее поколение, на долю которого выпало великое испытание — война.
Родилась она в Бельском районе в большой крестьянской семье, где действительно было семь Я — отец, мать, пятеро детей — мальчик и четыре девочки. Брат был старшим, Анна — вторая среди девочек. В конце 30-х брат ушел в армию, отслужил три года, ожидал демобилизации осенью в 1941 году. Но война нарушила все планы. Он погибнет под Харьковом, здесь его могила. Анна Петровна, которая следит за событиями на Украине, очень переживает за ее сохранность. И спрашивает, как так вышло, что погиб Иван, освобождая от фашистов страну, а теперь появились новоявленные нацисты, а украинцы и русские стали врагами.
— Хорошего мы и до войны не видели: колхоз он и есть колхоз. Были колхозы побогаче, там хоть что-то получали. Наш из бедных.
Когда началась война, папа ушел на фронт. Попал в плен, ему повезло остаться в живых. Домой вернулся без зубов, все в плену выбили. А мы остались дома горе мыкать. Всех жителей деревни, в которой мы жили, солдаты эвакуировали в другую — за двадцать километров, в Жарковский район. Говорили, мол, мы попадаем в зону боевых действий. Когда Белый немцы захватили, столько войска шло – видимо-невидимо, особо много было конных.
Это было осенью, но урожай еще не успели собрать. Так мы без ничего и остались. По ночам тайком пробирались домой, чтобы хоть какие-то вещи взять. Не знаю, как мы пережили зиму, а вернулись домой — еще хуже. Есть нечего, голодовка была нам страшная. Ходили по огородам картошку мерзлую собирали. Соли нет, денег нет. Однажды мамка в лес пошла и нашла павшего коня. Он уже давно лежал. Мама эту конину в нескольких водах варила: прокипит — она сливает, свежую наливает и так несколько раз. Так и перебивались.
Анне Петровне и спустя столько лет вспоминать это тяжело. Еще больней, когда оказались они на волоске от смерти.
— Немцы в деревню приезжали дань собирать — что найдут, то и брали — курочек, гусей, поросят. Иногда и на ночлег оставались. Однажды ехало трое немцев на повозке, а их встретили наши солдаты, которые пробирались в Нелидово. Наверное, отстали от своих, но были в гражданской одежде. Они этих немцев и ухлопали, а сами ушли. Как понаехало в деревню немцев — и на мотоциклах, и на повозках. Приказали всем жителям — и маленьким, и большим — из домов выйти. Построили нас, говорят, что нас расстреливать будут — за убитых немцев, а деревню сжигать. Мы стоим, боимся. Тут выходит отцов брат, он воевал в германскую войну, был в плену, там научился по- немецки говорить. Стал он просить, чтобы жителей не стреляли. Что он немцам говорил, не знаю, но послушались они. Не стали стрелять в жителей, но отобрали из толпы трех мужиков — за трех убитых немцев. Сказали, что повезут их в штаб. Поставили их впереди мотоциклов и погнали. Только не довезли, недалеко от деревни и расстреляли разрывными пулями. Мы потом бегали смотреть.
Родственники ходили просить, чтобы их тела разрешили забрать и похоронить. Кладбище в деревне Новгородке было на высоком месте. Родственники одного из убитых потом поставили памятник. Называли мы его зеркальным. Был он из какого-то металла, на солнце светился. Далеко был виден.
— А помните 9 мая 1945 года?
— Радость была у тех, у кого родные в живых остались, а те, у кого были убитые, те больше плакали. А убитые были в каждом доме, а у кого по двое, трое домой не вернулись.
Послевоенную жизнь тоже легкой не назовешь. Тяжкая колхозная работа — за трудодни.
— Однажды вызвали меня в сельсовет и сказали, что назначают на должность налогового агента. Все жили бедно, а налоги плати. Не нравилась мне эта работа. Но три года отработала. А однажды чуть не убили налог собиравши. На мое счастье, прохожий рядом оказался. Всего-то я в тот день собрала триста рублей. К тому времени у меня уже паспорт был, нельзя с деньгами дело иметь без документа, а в колхозе паспортов не давали.
Кем я только не работала — и почтальоном, и чурки пилила, и счетоводом-кассиром. Вот когда на работу в леспромхоз попала на сплавной участок, так и получше стало. Я оттуда и на пенсию ушла.
Сейчас даже трудно представить, что по Обше лес справляли. К концу восьмидесятых дела в леспромхозах складывались не лучшим образом, стали они закрываться.
— Муж мой Николай Васильевич умер, он у меня хороший был, в передовиках ходил, на тракторе работал. Вот дочки и перевезли меня в Тупик. От чего уезжала, к тому и приехала: здесь тоже леспромхоз развалился.
Анна Петровна живет одна. Несмотря на солидный возраст, не любит бездельничать. У нее всегда находятся дела. Уже успела прорыхлить все клумбы с многолетниками. Цветы она очень любит. Смотрит телевизор, в курсе мировых событий. Очень уважает президента Путина, за которого стоит горой. Отмечает «батьку» — А.Г. Лукашенко.
Когда встречаешься людьми, подобными Анне Петровне, ясно понимаешь, в чем истоки побед России, выстоявшей в жестоких сражениях — в людях, их любви к своей Родине, в готовности найти силы выдержать все испытания.
Живите, Анна Петровна, еще долго, будьте здоровы.
Галина ЦВЕТКОВА
